— Пойдем же, — тянет меня за руку Кристина, — часы посещения скоро закончатся. Я возвращаюсь, чтобы побыть с Юрайей.

Палату, в которой находится Нита, легко узнать по сидящему рядом с ее дверью охраннику. Прежде чем зайти к ней, я отправляюсь вместе с Кристиной к Юрайе. Кристина садится у его постели на стул, я стою рядом с ней. Как же давно мы с ней не болтали, не смеялись вместе над чем-нибудь! Я затерялась в тумане Бюро, в попытке соответствовать обстоятельствам.

Юрайя абсолютно не выглядит раненым: кое-какие ушибы, несколько царапин, но ничего достаточно серьезного, что могло бы убить его. Наклоняюсь, чтобы рассмотреть татуировку змеи вокруг его уха. Он не похож на самого себя — без широкой улыбки на лице и ярких темных глаз, без его постоянной готовности к бою.

— Мы с ним никогда не были по-настоящему близки, — задумчиво произносит Кристина. — Разве что в самом конце. Нас объединила потеря близких людей.

— Да, — отвечаю я. — Но ты очень помогла ему.

Я подтаскиваю поближе другой стул и сажусь рядом с ней. Она накрывает руку Юрайи, безвольно лежащую на простынях.

— Трис, иногда мне кажется, что я потеряла всех своих друзей.

— У тебя есть Кара и Тобиас. И еще я.

Она поворачивается ко мне, и наше общее горе заставляет нас взяться за руки. Наша дружба подвергалась множеству испытаний, самым сильным из которых стала смерть Уилла. Но мы уцелели. Наверное, какие-то связи и могут быть разорваны, но только не эта.

Мы замираем, и постепенно отчаяние отступает.

— Спасибо, Трис, — шепчет она. — Ты тоже никогда не потеряешь меня.

— Так и будет, — улыбаюсь я. — Но мне нужно кое о чем тебе рассказать.

И я сообщаю ей о наших планах по поводу «перезагрузки» города. Пока я говорю, думаю о тех, кого она может потерять: отца, мать, сестру… Навечно утратить связи, отброшенные за ненадобностью во имя чистоты генокода.

— Мне очень жаль, Кристина, — вырывается у меня. — Ты, вероятно, хотела бы нам помочь, но…

— Не извиняйся, — она смотрит на Юрайю. — Я рада, что вернусь в город.

Она кивает и продолжает:

— Вы сумеете им помешать. Я уверена.

Надеюсь, Кристина права.

Когда я подхожу к палате Ниты, остается совсем немного времени до того, как закончатся часы посещения больных. Охранник таращится на меня поверх книжки и вопросительно поднимает брови.

— Я к Ните, — говорю я.

— Нет. Визиты запрещены, — отрезает он.

— Я та, которая в нее стреляла, — делаю новую попытку.

— Ну, — пожимает тот плечами, — если ты пообещаешь мне больше в нее не стрелять. Даю тебе десять минут.

— Отлично.

Он приказывает мне снять куртку и обыскивает, проверяя, нет ли у меня при себе оружия. Нита, насколько ей позволяет ее ранение, приподнимается, услышав, что кто-то зашел в палату. Нижняя половина ее тела забинтована, одна рука прикована наручниками к койке. Волосы спутаны и торчат в разные стороны, но все равно она очень хорошенькая.

— Что ты здесь делаешь? — спрашивает она.

Я молча проверяю комнату на наличие камер слежения, и нахожу одну, направленную прямо на кровать Ниты.

— В ней нет микрофона, — заявляет она. — Наверное, они не думали, что он понадобится.

— Вот и хорошо, — я подвигаю стул и сажусь рядом с ней. — Мне надо узнать у тебя важную инофрмацию, Нита…

— Меня уже допрашивали, — прищуривается она. — Мне не о чем с тобой говорить.

— Если бы я тогда не выстрелила в тебя, я бы не стала теперь любимицей Дэвида. Так уж получилось, — отвечаю я и посматриваю на дверь.

Я, конечно, не боюсь, что нас подслушивают, но в Бюро у меня явно развилась паранойя.

— Мэтью, я и Тобиас придумали новый план. Но необходимо пробраться в Оружейную Лабораторию.

— И считаешь, я вам пригожусь? — она отрицательно качает головой. — Насколько ты могла заметить, у меня ничего не получилось.

— Расскажи мне о дополнительной системе защиты. Неужели только у Дэвида есть код доступа?

— Нет, это было бы глупо, — фыркает Нита. — Код знает его руководитель, но в Резиденции Бюро Дэвид на самом деле единственный.

— Ладно. Но что это за система защиты? Та, которая активируется, если кто-то попытается взорвать дверь?

Ее губы превращаются в тонюсенькую ниточку, она, не отрываясь, изучает свои бинты.

— Сыворотка смерти, — наконец, произносит она, — в форме аэрозоля. И ей нельзя противостоять. Разве что ты наденешь костюм химзащиты. И то он спасет тебя лишь на время. Так написано в отчетах Лаборатории.

— Значит, они автоматически убивают всех, кто попытается войти в комнату без кода доступа? — уточняю я.

— А что здесь странного?

— Ничего, — я упираюсь локтями в колени.

— Ну, а Дэвид не собирается ни с кем делиться кодом доступа, — хмыкает она.

— А есть шанс, что сыворотке может противостоять генетически чистый?

— Нет.

— Большинство «ГЧ» не могут противостоять действию химии, кроме меня, — парирую я.

— Если хочешь поиграть в прятки со смертью, милости прошу, — Нита откидывается на подушки.

— Еще вопрос. Если я решусь, где мне добыть взрывчатку, чтобы взорвать двери?

— Ты спятила?

— Я думала, ты все поняла. Ведь если наш план удастся, ты не просидишь в тюрьме до конца своих дней. После выздоровления ты будешь свободна.

Она молча взвешивает услышанное. Наручник врезаются в кожу запястья, оставляя тонкий след на ее коже.

— Взрывчатка есть у Реджи, — произносит она. — Он научит тебя, как ею пользоваться, но сам он никуда не годится. Не бери его с собой, если не хочешь с ним нянчиться.

— Ясно.

— Скажи ему, что потребуется в два раза больше огневой мощи. Двери очень прочные.

Я киваю. Мои часы подают звуковой сигнал, давая понять, что время истекло. Я встаю и убираю стул в угол.

— Спасибо, — кратко благодарю я.

— Каков ваш план? — спрашивает она напоследок.

Я ничего не говорю.

— Ладно, — говорю я. — В общем, термин «генетически поврежденный» будет стерт из человеческого лексикона.

Охранник открывает дверь, вероятно, готовясь накричать на меня за превышение лимита, но я уже направляюсь к выходу. Оглядываюсь на Ниту: она улыбается.

40. Тобиас

Мне не потребовалось долго убеждать Амара. Я знал, что он согласиться посодействовать нам — он сам любит приключения. Мы договорились встретиться за ужином, чтобы обсудить все с Кристиной, Питером и Джорджем. Кстати, Джордж обещал раздобыть машину.

После встречи с Амаром, я отправляюсь в нашу спальню и долго лежу, накрыв голову подушкой. Я прокручиваю в голове слова, которые скажу Зику. Прости меня. Мне казалось, я делал все, что должен был, чтобы присмотреть за Юрайей, но к сожалению…

Ребята заходят и выходят из комнаты, включается отопление, горячий воздух поднимается по вентиляционным отверстиям, затем снова отрубается…. Я стараюсь придумать себе оправдания, а затем отбрасываю их. Подбираю убедительный тон, правильные жесты. Потом, в полном разочаровании, я швыряю подушку в противоположную стену. Кара подпрыгивает от неожиданности.

— Я думала, ты спишь, — ворчит она.

— Извини.

Она проводит рукой по волосам, желая убедиться, что прическа в порядке. Ее движения столь аккуратны и точны, что напоминают мне игру на банджо, виденную когда-то в Товариществе.

— Я хочу задать тебе один вопрос, — сажусь я на кровати. — Личный.

— Давай.

— Как ты смогла простить Трис после того, что случилось с твоим братом?

— Хм — Кара обнимает себя за плечи. — Иногда мне кажется, что простила ее, а иногда — нет. В любом случае, я не знаю. Ты просто продолжаешь жить сегодня, завтра и так далее…

— То есть… А могла ли Трис как-то помочь тебе?

— Это из-за Юрайи? — догадывается она и кладет мне руку на колено.

— Да, — говорю я твердо, отодвигая ногу, чтобы она не дотронулась до меня. Не надо, чтобы меня утешали как маленького. Мне не нужен ласковый голос, я не хочу выплескивать свои эмоции, я предпочел бы их сдержать.